В этом, если подумать, не было совершенно ничего удивительного. Если твоё путешествие не задалось с самого начала, чего ещё ждать? Но, даже окрестив девочку «проблемой», Красная Шапочка, тем не менее, надеялась, что самые громкие испытания на её долю уже перепали. Увы, она ошиблась.
«Будто бы мне и до этого было скучно».
Происходящее выглядело второсортной постановкой. А Канна, признаться, пыталась восстановить из путаницы промелькнувших событий хоть какую-то связную картину. Получалось у актрисы пока неважно. Ребёнок, женщина (к слову, явно не в себе), крики, беготня, откуда-то хлынувшая толпа. Толпа, шуму от которой было больше, чем от гигантского улья.
«Откуда в этом городишке столько народу? И что им всем нужно. Рука болит…»
Точно. Её толкнули, и она отлетела к стене. И это был… девушку передёрнуло. Образ, который всплывал в памяти, был чересчур колоритен даже для жителя театра. Этот мужчина был скорее похож на фантасмагорию, чем на живого человека, и лишь ноющее плечо не давало усомниться в том, что это произошло на самом деле.
Опомниться Канну заставил некто, бесцеремонно сжавший ушибленное место. Раздражённо оглянувшись, Красная Шапочка опознала в мужчине не только ценителя сомнительного пойла, но и полицейского, что добавляло и в без того яркую картину дня парочку драматичных акцентов.
«Прекрасно. Кажется, для полного комплекта неприятностей мне не хватало лишь этого. И когда я, интересно, успела стать заправской неудачницей?» - впрочем, этот вопрос можно было бы и отложить. А вот на другой, что звучал: «И как ты будешь выкручиваться?», требовал немедленных вариантов. Которых не было. Как объяснить подвыпившему и, очевидно, недалёкому констеблю, что она вовсе ни при чём, если сама актриса с трудом могла описать произошедшее даже для себя? Дело было плохо.
Но иногда Канне всё-таки везло. На улице появилось новое действующее лицо, внушавшее гораздо больше доверия. Молодой мужчина, похоже, занимал должность повыше, поэтому сразу взялся за наведение порядка и обратился к коллегам за разъяснением происходящего. Так как конкретно Красную Шапочку пока никто ни о чём не спросил, она сочла, что лишний раз промолчать – не самая плохая идея.

Коли что не так - не скрывайте)))

"Всегда работает", - мысленно вздохнул Андервуд, краем глаза следя за очередным "свидетелем", спешно ретировавшимся за пределы досягаемости.
Вскоре улица опустела и кроме невнятного бормотания обоих Рэтов инспектор не слышал боле ничего. До определённого момента.
Пойманная констеблем Кэйлом девушка молчала, что было странно для большинства взятых с поличным. Впрочем, в виновности этого хрупкого создания Ральф несколько сомневался. Куда больше на роль бандита подходил сам Кэйл Рэт. Однако, эти свои измышления инспектор задушил на корню, как не подобавшие его профессии. Не всегда то, что было очевидным на первый взгляд, являлось истиной.
Доклад констебля выглядел примерно следующим образом: что-то произошло, кто-то закричал, потом ещё кто-то о чём-то сказал, в начавшейся сумятице он ухватился за ту, на которую указывали местные проститутки и забулдыги, а жертва нападения была замечена уже позже.
Ральф подавил сильное желание закатить глаза. Но это выглядело бы совершенно неподобающе в сложившейся ситуации.
- Мисс, - обратился инспектор к девушке, стараясь выглядеть как можно более дружелюбно, - Что вы можете сказать по поводу случившегося?
Он немного помолчал и добавил:
- Не имею честь знать вашего имени, хотелось бы восполнить этот пробел.
Андервуд бросил короткий взгляд на второго своего подчинённого.
Иан Рэт неуверенно переминался с ноги на ногу, переводя взгляд с Андервуда на брата и обратно. По всему было видно, что констебль не знает, что делать дальше. Он бы с удовольствием вернулся в таверну в компании Кэйла и не связывался с успевшей поднадоесть работой. Но зачатки правил субординации всё ещё жили в его сознании, а потому полицейский не двигался с места.
- Чего стоите, констебль Иан Рэт, бегите за доктором, будем оформлять, - проговорил Андервуд чуть громче, чем того требовало спокойное распоряжение. Инспектор от всей души надеялся, что не перепутал имена двух, похожих как две капли воды братьев, но хвала богам, Ральф не ошибся.
Когда голос Глупого Эдди прорезал воздух, Андервуд даже удивился, но виду не показал.
"Какого чёрта здесь делать Нолану? Явно, не просто так заявился."
Андервуду ещё не приходилось лично общаться с этим типом, однако, представление об этом нарушителе местного спокойствия инспектор уже получил во время многочисленных бесед с коллегами и местными жителями.
Каторга успела всплакнуть об этом своём потерянном сыне не один раз. Стоило бы воссоединить разделённое семейство. Впрочем, прямых улик против Эдди Нолана у полиции никогда не было (не считая мелких и не особенно серьёзных правонарушений), а потому об избавлении города от этого субъекта можно было только мечтать. И даже не успевший потерять некоторую долю той юношеской наивной веры в высшую справедливость Ральф прекрасно понимал это.
Интересно, сколько из тех анонимок, продолжавших приходить в управление и буквально кричавших о виновности Патрика Даррелла принадлежало Глупому Эдди?
- Нолан, ты, никак, в свидетели записался? - Ральф скрестил руки на груди и позволил себе лёгкую улыбку - бледную тень той, что сейчас расползалась по лицу Эдворда, - Так давай, выполни свой гражданский долг - облегчи душу.

Отредактировано Ральф Андервуд (12 октября, 2012г. 14:18:21)