Предисловие

Марк и Глэдис, столовая
Calecita: шаги по кругу партнера вокруг дамы, бывает наоборот

- Я начинаю понимать, почему один из грехов Евы заключался в желании прикрыть свою наготу, - шутливо произнес Марк, указывая на счета от портного. Сумма в них и впрямь казалась солидной.
- Не богохульствуй! –  его молодая жена с напускной серьезностью погрозила пальцем. – Не то я и правда начну разгуливать по саду в костюме прародительницы.
- Я даже знаком с одним офицером, который пришел бы в восторг от этой идеи.
- Неужели только с одним? – она обошла его кресло и обняла Марка сзади, прикоснулась щекой к его щеке, шепнула уже совершенно серьезно: - Тебе не о чем беспокоиться, я – твоя жена. Навсегда.
Она вышла из столовой, а Марк с горькой усмешкой подумал: «Жена? Должно быть, единственная во всем королевстве, которую муж за полгода семейной жизни ни разу не видел... как это она сказала?.. в костюме прародительницы».
 
Хавьер, комната на постоялом дворе
Corte: прерванное движение в любом направлении

Глэдис, где ты, с кем ты?
Если бы ты могла меня услышать, я рассказал бы, как ты была прекрасна, когда мы впервые встретились. Все вокруг восхищаются твоим голосом. Слепцы! Я же сразу увидел твою душу, Глэдис, да, у тебя душа танцовщицы танго. Первый вопрос, который я задал тебе: знают ли здесь этот танец? Сейчас даже странно об этом вспоминать, но тогда ты в первый и последний раз сказала мне «Нет»... Ты прилежная ученица и, конечно, сразу поняла, что лучшая фигура в танго – это аbrazo. 
Как объяснить тебе, что я чувствую?.. Возможно, это называют «любовью» - но я знаю, ты не терпишь вульгарных слов.
Разве мне чего-то не хватало в этой жизни? Были женщины, годы, солнца, океаны, войны. И хрустальные надежды, и жестокие разочарования, и весь мир у моих ног, и небо с овчинку. Только тебя, Глэдис, не было... А теперь в тебе одной – самая светлая радость и самое беспросветное горе. Отчего именно ты, самая близкая, отдана другому? 
Если я Парис, неугодный богиням, ты – Елена Прекрасная, бежавшая со мной в Трою.
Если я Адам, ты – Ева, из твоих рук я приму любой запретный плод.
Если я – приговоренный к смерти, ты – мое последнее желание, Глэдис.
 
Хавьер и Глэдис, особняк 
Abrazo: объятие, позиция в паре

Сегодня Глэдис проснулась необычайно рано.
И вот она стоит у зеркала в легком шелковом платье, а за ее спиной – распахнутое окно в сад. Она поправляет нитку крупного жемчуга на шее.
И в первый же миг видит – в саду, нет, в зеркале Хавьер. Наважденье! Он сегодня без шпаги, идет из зазеркалья прямо к ней. От волнения рука Глэдис дрогнула, ожерелье порвалось. Жемчужины прыгают по мозаичному полу со звуком, напоминающим рваный ритм танго. (С тех пор в моменты самой большой радости, самого трепетного ожидания у нее перед глазами всегда встает неосторожно рассыпанный жемчуг и фигура Хавьера в зеркальной раме.)
Мгновение – и Глэдис на подоконнике. Еще одно – и она шагает из окна в его раскрытые объятия – без слов, без страха.
Остановись, мгновенье, ты прекрасно!

Марк, особняк
Entrada: "вторжение" на территорию партнерши/партнера

Где он?
Ну, где же он?
Черт побери, ведь был же где-то здесь!
Мой надежный револьвер. Патроны здесь, а револьвера нет!
Убить тварь прямо сейчас. На месте. В собственном доме.
Все бумаги летят из ящиков на пол. Вот и последний уже пуст. Куда же он запропастился?

- Сэр, вы что-то потеряли?
- Нет, Мустафа. Оставьте меня, слышите?!

Проклятая прислуга, вечно врывается без стука. 
Любовник моей жены, в моем саду! Он любит танго? Что ж, сегодня он танцевал в последний раз! А моя Глэдис!.. Она... к нему... прямо из окна – так бесстрашно и легко, словно бы меня и на свете никогда не было!
Нет револьвера...
Утонуть в кресле. Сердце. Вот так оно болит, значит.
Виски. Немедленно. Много.

Глэдис, спальня
Corte: прерванное движение в любом направлении

Ты пришел весь черный от горя. Я не стала ни о чем спрашивать. В городе неделю ходили неясные слухи о том, что на севере началось восстание и для его подавления туда не сегодня-завтра отправят твой полк.
Мой жар был никчемен, почти жалок. Ты уже принадлежал войне и смерти – так же всецело, как когда-то мне.
Мы, совершенно опустошенные, еще лежали рядом – и оба знали, что это в последний раз, когда ты сказал:
- Нужно подарить тебе что-нибудь на прощанье, но мне ничего не приходит в голову... Хотя... Я дарю тебе свободу – береги ее, Глэдис. 

А потом мы танцевали.   

Марк и Глэдис, столовая
Corrida: пробежка, короткая последовательность шагов вперед

Марк сидел за столом, сам не свой. Он никогда не видел, как плачет его жена, а сегодня ему предстояло сообщить ей новость, которая... Глэдис этого не перенесет.
А между тем она, в счастливом неведении, много смеется и предлагает совершить конную прогулку – у Марка свободный день.
- Послушай, я должен сказать тебе, - перебивает ее супруг, - утром пришли новости с севера. Хавьер убит.
- Я знаю, - ответила Грейс, даже не изменившись в лице.
- Давно?
- Очень.
Марк, ничего не понимая, неотрывно смотрел в ее лицо, силясь найти в нем разгадку. Господи, она же любила Хавьера до безумия – до прыжка из распахнутого окна!.. А теперь кажется совершенно счастливой – не сошла ли она с ума от горя?
- Ты считаешь меня чудовищем, да? – в ее голосе неожиданно зазвенела неподдельная печаль. И Марк в это мгновение скорее почувствовал, чем понял: его жена – не безумна, она всего лишь пленница своей свободы. Свободы от уз брака или от слишком сильной любви – не имеет значения. Он порывисто встал, подошел к ней, обнял.
- Нет, что ты. Ты – моя жена, перед Богом и людьми. Навсегда.