Лис из последних сил подавил смешок, глядя на недовольного Абиана, и легко провёл рукой по волосам девочки.
- Конечно, милая. Кому могут не нравиться волшебные голоса? - с этими словами он ловко подхватил малышку и посадил обратно на табурет.
- Возвращаю вашу принцессу обратно ко двору, Ваша Светлость, - с фальшивым подобострастием Лис отвесил низкий поклон и плюхнулся на стоящий неподалёку стол. - А я совершенно случайно шёл мимо и решил засвидетельствовать своё почтение королевской семье. Подношений вот только не захватил.
Замолчав, Шут пытливо уставился на Стетфорда, ожидая его реакции и пытаясь понять, в каком куратор нынче настроении. Правда, это не мешало ему попутно корчить рожи, развлекая Каприз.

Актёр, лениво потягиваясь, слушал диалог отца и дочери. Нынче он был нетипично молчалив. Когда Каприз заговорила о спасении из башни, Шут лишь незаметно фыркнул, а в ответ на вопрос девочки с улыбкой кивнул.
- Вот уж точно подмечено, милая: если не нравится папе, то я явно обречён воспылать симпатией, - звонко расхохотался Лис, провожая стремительно убегающую дочь постановщика взглядом.
Самое время начать? Но что? Казалось, что Шут просто слоняется по театру в попытках заполнить часы безделья. А заодно и мозолит глаза Стетфорду - у всех нас так или иначе имеются свои маленькие традиции.
Пауза повисла в воздухе и растеклась над головами мужчин. Сэт успешно делал вид, что разглядывание оборудования под потолком занимает всё его существо. Протянулась минута, вторая... Наконец, устремив взгляд на Абиана, Шут обезоруживающе улыбнулся. Тишину нарушало лишь слабое шуршание - ничего удивительного, что в театре водились грызуны. Лис не шевелился. Ни говорить, ни отводить ироничного взгляда от постановщика он, похоже, не собирался.

Когда Стетфорд "сдался", Арлекин, что было для него всё так же необычно, никак не выразил своего торжества.
- О, как о многом мне порой нужно поговорить с Вашим Величеством, - заговорил он, задумчиво скользя взглядом по реквизиту. В глухо звучавшем голосе не было и намёка на иронию. - Но разве имеет хоть один из ступающих по земле достаточно времени? Вот и моё утекает в мысли о том, какой бы разговор завести.
Повисла пауза. Шут, казалось, вот-вот должен был глубоко вздохнуть... но вместо этого он, сверкнув глазами и улыбкой, бодро затараторил:
- А ещё, о! Эта трагедия самоопределения, которая не потеряет актуальности до заката человечества. То ли место я занимаю? Гожусь ли я для своего дела, а оно - для меня? Тот ли я, кем хочу, кем должен быть? Самое драматичное то, что ты никогда не сможешь быть до конца уверен в правильном выборе, даже если он действительно правилен. В общем... я подумал о том, что мне было бы неплохо сменить амплуа. А? - актёр глянул на Абиана, но ответа он не ждал. - Ведь это так скучно, я буквально чувствую, как ржавею и изнашиваюсь под тяжестью стабильности! Коль я попробую стать другим, никому худо не будет, верно?
Шут соскочил с насиженного места, сделал несколько шагов и обернулся к Стетфорду.
- Как и любой путь, этот начинается с малого, но крайне важного шага. Первого. Мне нужно имя. Я долго думал, хочу твоего совета. Как тебе, ммммм... Сэт Лоренс?

С того момента, как Сэт произнёс последнюю фразу, он являл собой воплощение беспристрастности и вышел из амплуа лишь на секунду, подмигнув на прощанье девочке. Послушно последовав за куратором, Шут вынырнул из пыльного театрального запаха в ночную прохладу.
Диковинный разговор повлёк за собой не менее необычную прогулку: Лис часто отправлялся в Примвуд и часто попадался на глаза Стетфорду, но совмещать эти два действия для него было ново. По-прежнему равнодушный, хотя бы внешне, он, тем не менее, с некоторым интересом наблюдал за постановщиком. Скорее всего, замешательство оного Лиса несколько забавляло, чего он, однако, не показывал. Продолжая периодически поглядывать на куратора, всё остальное время актёр шагал с полузакрытыми глазами, с наслаждением вдыхая запахи, которые доносил ветер.  На заданный вопрос Шут сначала ответил едва заметной грустной улыбкой, а через пару шагов остановился.
- Я тот, кто я есть, Аби, - сокращение, используемое для издёвок, звучало в этот момент особенно странно, - И нелепого имени слишком мало, чтобы меня смутить. Но знаешь,  мне даже несколько обидно, что ты так равнодушен к моей, не сомневайся, душещипательной истории. Или тебя волнует только потенциальная опасность? Что скажут твои милые подопечные, стоит им узнать чуть больше, да?
Лоренс наклонил голову набок и серьёзно задумался:
- А ведь и правда, Стетфорд. Думаешь, они бы разбежались?

Слушая слова постановщика об именах, Сэт взирал на Стетфорда с кротким согласием, лишь раз, при упоминании некого Джозефа его глаза сверкнули с интересом.
- Устал? А зачем же тогда ты по-прежнему… Ого, а вот это недурно! – произнёс  Арлекин, провожая только что прошедшую сквозь постановщика парочку. – Я тоже так хочу. Ну, не сейчас, конечно. В обозримом будущем.
- Скажем так, обвинять – не моё амплуа. Но, тем не менее, какой из тебя тиран? Равнодушием от нынешнего положения тянет гораздо больше, - Шут задумчиво растягивал каждое слово и не отрывал глаза от неба. - Когда бы я ни посмотрел на звёзды, мне всё время видится, что они улыбаются. Заманчиво звучит, да? Смеяться со звёздами. Только, похоже, им компания не принципиальна. Они вполне могут посмеяться над твоими мелкими драмами в одиночестве… О чём это я? Вы ведь тоже далеко от простонародья, Ваша Светлость? Хорошо это или плохо, одному Богу известно, но, быть может, отсюда усталость? Прожить всю жизнь на отшибе можно, только романтики в этом меньше, чем кажется.
Наконец Лис оторвался от созерцания ночных светил и с улыбкой оглянулся на Абиана.
- Но это презренная метафизика, давай вернёмся к прозе. Как ты намереваешься использовать меня с нынешнего момента? - подобные вопросы обычно не задают с радостной и доверчивой улыбкой. Но разве Арлекин мог поступить иначе?