Небо над Примвудом было еще голубым. Пронзительно лазурным, прозрачным, без единого облака, и только на западе, куда уходило солнце, этот цвет менялся на ярко-розовый.
Однако поместье Литтонов уже окутывала тьма, выползающая из одичавшего сада, окружившего дом. Не смотря на то, что день выдался ветреным, в воздухе повис запах сырой земли и гнилых листьев, которые деревья уже начинали стряхивать с себя. Где-то поодаль ворчали на разные голоса лягушки. Отчаяно закричала птица, захрустела ветками и пролетела над головой Франциски, раскинув черные крылья.
Размеренно скрипели старые качели, шуршали четыре толстые веревки, удерживавшие большую прямоугольную доску, на которой стояла молодая женщина. Качели были здесь всегда, только время парадоксальным образом обходило их. Деревянные опоры потрескались, но твердо упирались в землю, веревки почернели, но оставались такими же крепкими.
- Будь у меня волшебный шелк чудесный, - негромко напевала Франциска, прикрыв глаза, - Расшитый золотом лучей и ночи тенью...
Глаза ее бегали под розовые веками, и только богу известно, какие видения проносились перед ними. Блестящие локоны с вплетенными голубыми лентами взметались и рассыпались по плечам.
- И дымкой облаков, и синевой... - песня внезапно оборвалась, и Фрэнсис замерла, широко распахнув глаза и внимательно вглядываясь в полумрак.
Прошла минута, две, качели остановились, но девушка стояла нешелохнувшись. Кто-то ходит среди деревьев или это последний луч солнца заблудился в саду?
- Подожди! - воскликнула Франциска и спрыгнула с качелей на мягкую землю, - Кто там?
Девушка сделала несколько робких шагов, а затем более уверенно двинулась в глубину сада, руками раздвигая колючие ветви. Одна из них вытянула из волос ленту, и та безвольно повисла, подрагивая от легких порывов ветра. Туфли набрали воды и завязали в топи, подол юбки намок и неприятно клеился к ногам, и Литтон уже несколько раз собиралась повернуть назад, но какая-то неведомая сила влекла ее все дальше и дальше.
Вновь бесшумно мелькнуло что-то между двух скорчившихся яблонь, и Фрэнсис замерла, прижав молитвенно сложенные ладони к груди.

Только ветер шелестел в засыхающих листьях, но Франциска слышала в их перешептывании то, что не достигало ушей других. Девушка медленно повернулась, вытягивая шею и растеряно вглядываясь в пространства между деревьев.
- И не подумаю, не уйду, - в словах Фрэнсис не было настойчивости и вызова, как это принято ожидать, скорее покорность и безразличие присущее человеку, которому и идти-то некуда.
Литтон сделала несколько шагов вперед, чтобы совсем не завязнуть в топи, и внезапно обнаружила прямо перед собой чью-то неподвижную фигуру. Едва уловимый призрачный силуэт маячил на фоне чернеющих деревьев. Франциска протянула руку, словно защищаясь от него, и зажмурилась, то ли просто от страха, то ли пытаясь отогнать наваждение. Из глубин памяти вынырнуло воспоминание.
Часы в гостинной уже пробили полночь, гости давно разошлись по домам, сонная служанка приятно шуршит метлой, сгребая мусор в маленькие пестрые кучки. Франциска, растянулась на мягком ковре у камина и листает одну из старых книг своей матери. По правде говоря текст на плохо знакомом языке совсем неинтересен девушке, и от скуки она начинает подслушивать разговор своего отца и миссис Камден, частенько задерживающейся у них в гостях дольше, чем то позволяет этикет.
- Представляете, Николас, Сара Атчесон, говорят, утонула в болотах, - шепчет Люси Камден, наваливаясь полной грудью на стол, - Мистер Атчесон опять напился и набросился на нее с кулаками, а та убежала. Несколько миль он ее преследовал вот и загнал бедняжку в топи.
- Какие ужасы вы рассказываете, дорогая, - восклицает Николас, - А сын их что же? Остался с отцом?
- Нет, - качает кудрявой головой Люси, - миссис Атчесон его забрала. Теперь мальчишку по лесам ищут. А вот что я вам еще расскажу, - возбужденно воркует Камден, - те, кто в поисках учавствует, говорят встречали призрак Сары. Будто выходит она из-за деревьев вся в болотной грязи и безмолвно руки навстречу тянет...
Франциска пытается представить призрак, и мурашки пробегают у нее по спине. Отец лишь недоверчиво хмыкает и вскидывает брови.
Образ из прошлого растаял так же стремительно, как и появился, и Литтон распахнула глаза, но теперь перед ними предстал не с трудом различимый силуэт, а бледная женщина с лихорадочно поблескивающими глазами.
- Сара! Сара Атчесон! - воскликнула Фрэнсис, скорее утвердительно, чем вопросительно и прижала ладонь ко рту.

То ли подбирающаяся все ближе ночь дыхнула холодом, то ли странная встреча взволновала Франциску, но девушку стал пробирать озноб. Холодная черная вода, набравшаяся в туфли, обжигала ноги, и Литтон стало казаться, что они превратились в два ледяных столба. Вот сейчас сядет ей на плечо черная птица, кружащая над лесом, ударит острым клювом и она, Франциска, разлетится на осколки как фарфоровая статуэтка.
- Я наслышана о Вас, миссис Атченсон, - кротко отозвалась Фрэнсис, покусывая бледные губы, и продолжила - Мое имя Франциска Литтон, я дочь Николаса Литтона. Наверняка, Вы что-нибудь слышали о моем отце.
Девушка еще несколько секунд безмолвно разглядывала свою собеседницу, а затем задрала голову, с беспокойством вглядываясь в небо - не летит ли ночная птица, которая одним ударом ее превратит в стеклянную пыль.
Зажегся за переплетенными в агонии деревьями слабый оранжевый огонек - узкое окошко на первом этаже поместья, где накрывала к ужину старая служанка. Стекло было покрыто слоем копоти и вековой пыли, металлическая решетка - оплетена седой шалью паутин. Поэтому свет, не "льющийся", как это принято говорить, а скорее просачивающийся с мучительными усилиями через окно, выглядел холодно и зловеще.
- Ночные птицы, - пояснила Франциска, переводя взгляд на Сару, - Так жалобно они кричат, так ужасно. Будто мертвецы, которые жаждут выбраться из своих гробов. Пойдемте, миссис Атченсон, ведь мы с вами пока еще живые. Отец будет Вам рад, пойдемте.
И Литтон неспеша побрела по хлюпающей грязи к поместью, угрюмо чернеющему за садом, словно бесформенная каменная глыба. По дороге девушка сняла с ветки порванную ленточку и ловко завязала бантом вокруг выбившихся прядей волос.
- ...Его бы я тогда без сожаления, - Фрэнсис слабым голоском продолжила напевать свою песенку, раздвигая руками жесткие ветки, - Перед тобой на землю бросить мог, чтоб ты своих не замочила ног...