«Добро пожаловать», - чуть было не сказала Глэдис паре на картине, хотя более уместным было бы пожелать ей доброго утра. Она небрежно взяла со стола гостиной роскошную шелковую скатерть и набросила его на раму: прислуга, разумеется, не посмеет без позволения тронуть неизвестно откуда взявшийся портрет, но лучше, чтобы они даже не видели, кто на нем изображен. Может быть, позже Глэдис найдет подходящий предлог и покажет его миссис Бейкер, вдруг она знает эту пару. Но все это позже, завтра, послезавтра, когда-нибудь... А сейчас на смену горячему азарту пришла обволакивающая усталость; Роберт и вовсе казался измученным. Какое-то мгновение хозяйка дома раздумывала, не оставить ли гостя ночевать, впрочем, она тут же отвергла эту идею. Олдридж проявил себя истинным рыцарем во время их небольшого приключения – возможно, он даже рассчитывал на большую благосклонность с ее стороны – однако всего этого не достаточно для проявления подобной материнской заботы. Поэтому Грейс ответила с легким, полушутливым поклоном:
- Позвольте поблагодарить вас за вашу помощь, милый Роберт. Теперь поспешите домой, пока улицы еще пусты, не то вас неприменно примут на призрака из театра... Мы увидимся завтра, я надеюсь? А до этой поры я, конечно, не стану ничего предпринимать, будьте спокойны.
И она проводила гостя до дверей.

Глэдис использовала время с большей пользой – она как следует выспалась. За поздним завтраком она внимательно наблюдала за прислугой: не заметила ли та ее отсутствия этой ночью?.. Но все было как обычно: лицо миссис Бейкер хранило свою неизменную невозмутимость; глаза Алана лучились преданностью и вниманием к желаниям госпожи. С тех пор, как Грейс познакомилась с Робертом, она оставила притязания на благосклонность лакея, однако тот уже попал под ее обаяние и явно не хотел терять ее милость. «Что же, может быть, это и к лучшему, - думала молодая вдова, пока Алан привычно, без суеты, убирал со стола, - если нам с Робертом потребуется помощь третьего лица, этим лицом вполне мог бы стать Алан. Смышленый парнишка. Должен понимать, что мое хорошее отношение основывается на его готовности служить...»
- Миссис Грейс, что-нибудь еще? – осведомился лакей, словно прочитав ее мысли.
- Да, Алан. Я недавно купила старинную картину, но в мастерской, очевидно, что-то перепутали и доставили мне ее вчера поздним вечером. Я приняла картину сама – вы, должно быть, ее видели – и закрыла ее на скорую руку скатертью. Мне сказали, что свет может повредить полотно, а мне не хотелось бы подвергать его риску до того, как его оценят эксперты. Я хотела попросить вас перенести картину в маленькую гостиную...
Лакей, выслушав дальнейшие указания госпожи – не снимать скатерть и вообще быть поосторожнее – охотно выполнил поручение, после чего был выслан вон.
Глэдис закрыла окна тяжелыми шторами и не без некоторого волнения сняла с картины импровизированный покров. «Вот мы и остались с вами наедине, таинственные незнакомцы...»
Часам к четырем молодая вдова уже составила приблизительный план дальнейших действий. Осталось только дождаться Роберта, который, как назло, все не появлялся. Стук в дверь раздался в тот момент, когда чаша терпения грозила переполнится. Миссис Бейкер, выполняя приказ хозяйки, впустила гостя и пригласила его в гостиную.
- Наконец-то, мой отважный рыцарь! – тепло воскликнула Глэдис после обычных приветствий. – Я уже начала волноваться, не случилось ли с вами что-нибудь по дороге домой. Надеюсь, мои страхи беспочвенны?

- Роберт, Роберт, - Глэдис покачала головой, словно сожалея, что не сумела скрыть от него своих мыслей, - вы удивительно проницательны. На днях я возвращалась со званого ужина, время было позднее, давала о себе знать усталость; и вот по дороге домой я увидела эту женщину... впрочем, нет, этого нельзя знать наверняка, возможно, мне просто встретился кто-то очень на нее похожий. Если верить дате на портрете, то изображенная на ней женщина должна сейчас быть в преклонных годах, а встреченная мною незнакомка была молода.
Грейс сделала небольшую паузу и наградила собеседника внимательным взглядом. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы Олдридж – единственный, верный, умный союзник – заподозрил ее в душевной болезни.
- Увы, это все, что я могу вам сообщить, - продолжила она, всячески подчеркивая фактическую сторону дела, а не эмоции. – В то время как вчера, в театре, мне никто не встретился – ни призрака, ни тени, ни менее таинственное существо. А вам?
Вопрос был скорее риторическим; молодая женщина прекрасно помнила прошлую ночь и не сомневалась, что Роберт не мог видеть ничего важного из того, чего не видела она. Поэтому она не стала слишком долго дожидаться ответа:
- Единственное, что я могу предположить: мне встретился кто-то из потомков нашей «картинной» дамы. Пока эта гипотеза ничем не подкреплена, но вам, Роберт, как ученому, не привыкать искать доказательства и опровержения, верно? Я считаю, что в первую очередь нам необходимо поговорить с художником – если он еще не отбыл в лучший мир, разумеется – и наведаться в местный архив. Там должны оставаться какие-то сведения о театральной труппе. Что скажете, милый Роберт?

Глэдис, в общем-то, не ждала от Роберта подобных протестных выступлений. Но они ничуть не смутили ее, напротив, лишь позабавили: он походил на маленького мальчика, который на самом деле устал и хочет спать, но не осознает этого и потому капризничает, требуя еще одну порцию десерта. А как нужно обращаться с капризными мальчиками, молодая вдова знала, и знала на отлично.
Пока Олдридж в своей тираде сгущал краски, она неторопливо обошла диванчик и оказалась за спиной ворчуна. Когда он закончил, она наклонилась так, что ее губы оказались у самого его уха и шепнула зазывно, словно назначая ночное свидание:
- Архив недалеко, в окружном центре.
После чего сделала небольшую паузу, позволяя гостю вдохнуть аромат своих духов – столь же изысканных, сколь и дорогих – и снова вышла из-за дивана. Теперь она стояла напротив Олдриджа, как в начале разговора, и говорила обыденным тоном:
- Впрочем, я не хочу вас неволить. Поступайте, как вам будет угодно.